На Куршской косе Евгений Снегирёв появился чуть более десяти месяцев назад – покинув пост замначальника пресс-службы Министерства природных ресурсов РФ, он возглавил администрацию национального парка. Времени с тех пор минуло достаточно, чтобы попытаться понять – в правильном ли направлении осуществляется деятельность новой администрации? Об этом обозревателю «Калининградской правды» Вадиму Смирнову рассказал Евгений СНЕГИРЁВ.

Чеченская мафия и слухи

- Евгений Сергеевич, ваше появление на Куршской косе в качестве директора нацпарка для многих было неожиданным. Это назначение связывали с тем, что вы поддерживаете тесные контакты с главой Минприроды Юрием Трутневым – раньше он, будучи губернатором, возглавлял Пермскую область, где вы работали в местной газете…

- Когда дошло до смены руководства в администрации парка, то в Москве стали перед выбором. Либо назначать сюда местного – в таком случае всё было бы ровно и без конфликтов, но федеральные интересы оказались бы на втором плане. Либо искать того, кто независим от здешних групп влияния, – следовательно, человека извне. И борьба за этот пост развернулась нешуточная. В ней участвовал и генерал Александр Бульбов, ныне сидящий в следственном изоляторе «Лефортово». Он, кстати, к Новому году прислал мне собственноручно подписанную поздравительную открытку. Словом, в первую очередь во внимание принимался именно фактор независимости человека, а не какие-то тесные отношения. Так что слухи это всё.

Приехав сюда, я, кстати, столкнулся с разными слухами – они здесь постоянно циркулируют. Это, видимо, специфика закрытой, «островной» территории. Поначалу я жил в гостевом доме «Морская звезда» в Морском - недалеко от офиса, поэтому и остановился там. Но многим этого оказалось достаточно, чтобы сделать вывод о моей якобы связи с владельцем фирмы «Морская звезда» - депутатом Госдумы от Дагестана. Чуть позже слух немного изменился, меня стали называть ставленником чеченской мафии. А моего заместителя, более десяти лет прослужившего в Российской армии, быстренько «сосватали» в чеченские наёмники. Так что слухам я не удивляюсь.

- Хорошо, пусть слухи останутся на совести тех, кто их распространяет. Но почему вы согласились на эту должность? Оставили Москву, спокойную, в принципе, работу в министерстве. Да и в зарплате, наверное, не выиграли…

- Работая в министерстве, я был одним из многих его сотрудников. Когда ты один из многих, то результаты твоей каждодневной работы практически не видны, они растворяются в массе иных дел. А тут я, по сути, один. И мне постоянно приходится принимать решения, от которых зависит положение дел в национальном парке. Пока, на мой взгляд, всё, что сделано новой администрацией, – к лучшему. Позитивные сдвиги очевидны.

- Неужели вы сами сюда попросились?

- Мне предложили. А я не смог отказать.

- Кто предложил?

- Руководство Росприроднадзора. Первоначально эта идея была озвучена на уровне начальника управления. Потом её поддержал один из руководителей ведомства.

- То есть вы больше митволевский человек, чем трутневский?

- Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос. Скажем так – в министерской пресс-службе я курировал деятельность Росприроднадзора. А её публичный аспект связан, как правило, с Олегом Митволем. Кстати, благодаря этому я побывал в ряде национальных парков с теми же проблемами, что и Куршская коса. Например, в столичном «Лосином острове» - регулярные попытки муниципальных образований отдать землю парка под застройку. А в Сочи – высокая рекреационная нагрузка и незаконная застройка.

«Надо было машину спалить»

- Говоря о вашей работе в министерской пресс-службе, я не случайно назвал её «спокойной». Ведь там, насколько мне известно, никто не поджигал коляску вашей маленькой дочки…

- На косе сразу видно, чем твоё решение отзывается. Сделал что-то принципиальное, раз – коляска и сгорела.

- Вы так легко говорите об этом…

- Поджог коляски - не самое страшное, что может случиться с чиновником.

- Следственные органы нашли поджигателя?

- Нет. Тогда я обращался в милицию Зеленоградска. В возбуждении уголовного дела было отказано.

- Говорят, будто коляску вы подожгли сами - чтобы вызвать к своей персоне повышенный интерес…

- Ну, тогда уж надо было машину поджигать.

- Но это гораздо дороже.

- Да служебную «Ауди» надо было спалить, она же не моя.

- Прошу понять верно, я не хотел вас обидеть. Раз вы предполагаете, что коляску сожгли недоброжелатели, значит, имеете на то основания. А за что им понадобилось вас пугать?

- Есть несколько версий. Тогда началась кадровая чистка в администрации национального парка. Не секрет, что многим моя персона не понравилась – приехал из Москвы, молодой, да ещё и указывает, как работать. А если не нравится, то никого не держит. Это вызвало определённую напряженность. Те, кого я уволил, даже подписи собирали - жалобы писали в региональное правительство и в аппарат полпреда президента. Якобы Снегирев тут пьёт кровь христианских младенцев.

А после того как я заявил, что спокойной жизни застройщиков пришёл конец, начался конфликт и с ними. Плюс нельзя отметать версию самовозгорания в результате соприкосновения с батареей центрального отопления. А сейчас ещё проблема с муниципальным образованием добавилась. Хотя на тот момент её не было.

- А в чём суть конфликта с местными властями?

- Мы начали проверять деятельность на территории парка определённых юридических лиц. И тут же стали появляться негативные по отношению к нам публикации. В качестве обвиняющей стороны там выступали именно местные чиновники и депутаты. Говорили, что администрация не тем занята, лучше бы за лесом следила, шишки собирала. И давали понять, что мы якобы ущемляем интересы местных жителей. В итоге с этого года мы приняли решение забрать у муниципалитета переданную прежним руководством парка функцию выдачи пропусков на автотранспорт родственников жителей косы. Сборы за проезд машин составляют немалую часть нашего бюджета, и я не могу позволит себе ставить под угрозу финансовую обеспеченность нацпарка. Среди местных чиновников это вызвало бурю негодования. В прошлом году им было передано более полутысячи пропусков якобы для жителей косы. Мы просили отчитаться, сделать это они не сумели. Или не захотели. Так что отныне пропуска выдаём только мы. И у населения никаких претензий к нам нет. Для нас интересы местных жителей священны.

Майкл Джексон и жертвы пиара

- Может, корень конфликта в том, что вы копируете Митволя, который широко известен громким пиар-сопровождением своих акций? Но можно ли отождествлять себя с ним? Ведь у него совсем иные ресурсы, за Митволем наверняка стоят серьёзные защитники…

- Я с ним работал несколько лет. И о защитниках не слышал ни разу. Это всё мифы, которые выдумывают имеющие определённый статус люди, пытающиеся так объяснить своё поражение. Привлечение внимания СМИ, общественности - на сегодняшний день именно это позволяет наиболее эффективно противостоять незаконной застройке. Ведь недвижимостью на косе обзаводятся не самые простые люди. А они, как известно, чрезмерного внимания к себе не любят. Кроме того, на косе сложился рынок нелегальной торговли землёй. Мы пытаемся его разрушить, многое уже удалось. Спрос, как известно, рождается предложением. А его формируют нечестные чиновники – те, что выдавали разрешительную документацию на строительство на косе в обход закона. Сейчас ряд грешивших этим федеральных структур удалось привести в чувство.

- Вы говорите, что у вас возник конфликт с застройщиками. Однако публично нацпарк озвучил претензии лишь к двум из них – к Александру Бульбову и Сергею Грищенко. На этом список исчерпан?

- А вам, как журналисту, про кого интереснее писать? Про ЧП Пупкин, у которого два мелких нарушения? Или про господина Грищенко, который считается достаточно влиятельной персоной в регионе и при этом не пускает к себе инспекторов с проверкой?

- Значит, эти люди стали жертвами пиара?

- Из пятидесяти имеющихся на землях нацпарка арендаторов мы проверили сорок. Это гигантская работа, которая продолжается сейчас. Наложено штрафов на сумму более полумиллиона рублей. Говорить о какой-то избирательности здесь нельзя. Если бы один участок принадлежал Майклу Джексону, и мы стали его проверять, то все, конечно, писали бы только об этом. Ну да, названные вами люди известны. Но я не вижу здесь ничего плохого. О своих претензиях мы говорим не кулуарно, а открыто. Мы пошли на бескомпромиссную борьбу. И уже есть первые успехи. Прокуратура на основании наших материалов подготовила иск в отношении «Кафе у моря» - оно подлежит сносу как построенное незаконно. Скоро состоится суд.

Это не даёт индульгенций

- А оказывали ли господа Грищенко и Бульбов какую-либо помощь администрации нацпарка? Может, что-то ремонтировали за свой счёт, чистили, строили…

- У Грищенко ряд проектов по линии муниципального образования - в Рыбачьем, например, ведутся земляные работы на футбольном поле. А Бульбов взял в аренду два гостевых дома, принадлежащих администрации нацпарка. Это было ещё до меня. Он реконструировал лишь один дом. И никаких доходов мы не получаем – арендные платежи идут в федеральный бюджет. Зачем ему отдали эти дома, я не понимаю. Мы бы лучше гостиницу эконом-класса там сделали. Кроме того, Бульбов возле своего «Кафе у моря» оборудовал променад, переход через авандюну.

Но это не даёт индульгенций. Если я перевёл старушку через дорогу, то это не означает, что я могу пойти в магазин и безнаказанно украсть бутылку коньяка. Все эти спонсорские вещи - не социальные объекты. Они строились как сопутствующие бизнесу. Погуляли, например, туристы по променаду, захотели есть – и где они оставят деньги? В «Кафе у моря». Так что никаких чудес благотворительности тут нет.

- А сейчас спонсорская помощь у вас имеется?

- Нет.

- Своего бюджета хватает?

- Его всегда не хватает. Но в то же время Куршская коса считается одним из наиболее обеспеченных нацпарков в России.

- А ведь помощь спонсоров была бы кстати – некоторые турмаршруты в запущенном состоянии, масштабных берегоукрепительных работ в заповеднике уже давно не видно…

- Да, проблемы устаревшей инфраструктуры есть. В Калининградской области привыкли сравнивать себя не с иными российскими регионами, а с сопредельными странами. Наверное, это хорошо. Но мы, хочу напомнить, живём в России. Да, нам есть к чему стремиться. Музейный комплекс, например, морально устарел. Не все туристические тропы оборудованы в соответствии с современными требованиями. В этом году у нас на очереди Королевский бор – будем приводить его в порядок. В планах - строительство на европейском уровне специальных площадок, с которых можно смотреть за птицами. Есть идея организовать эксклюзивный маршрут по наблюдению за дикими животными. Будем развивать именно экологический туризм.

Есть своя логика

- Евгений Сергеевич, судя по нашему разговору, главное зло Куршской косы – это нелегальное распределение земель. Неизвестно, сколько ваша борьба с застройщиками ещё продлится. Вместе с тем всё острее встаёт проблема, которую вы обозначили как «собирать шишки» - ни в одном из посёлков на косе нет, по сути, нормальной канализации. Годами фекалии сливаются в залив. Как думаете, что для жителей косы, для природы важнее – выяснение отношений с землевладельцами или канализация?

- На Куршской косе есть разные территории. Одна часть – это земли Гослесфонда. И наша задача, чтобы лес там не горел, был здоров и чист. Авандюна не должна разрушаться. И работа над этим ведётся ежедневно. С утра и до вечера шестьдесят наших сотрудников идут в лес - убирают больные деревья, мусор, вывозят дрова населению, заготавливают хворост для укрепления авандюны. Это делается всегда, вне зависимости от конфликтов с местными властями или от политики нацпарка. А на землях поселений инфраструктура, конечно, устаревшая, она требует финансовых вливаний. Но проблемы ЖКХ, насколько мне известно, должно решать муниципальное образование, которое в лице своих предприятий оказывает в этой сфере услуги населению и взимает за них плату. Если я начну строить очистные сооружения, то ко мне придёт ревизор и скажет, что это нецелевое расходование бюджетных денег.

- Чуть ранее вы упоминали «Кафе у моря», сказали, что его сносом озабочена прокуратура. Раньше претензий к этому заведению не было. Почему все вдруг «прозрели»?

- Это кафе - наш арендатор. Ему в своё время нацпарк дал участок земли. И он должен был следить, чтобы арендатор не нарушал законодательство. Почему не следил? Могу только догадываться. В кафе ходят туристы. Но почему оно было построено без документов, без экологической экспертизы? Ведь собственник обладает, вернее, обладал, известным административным ресурсом…

- Вы сами говорите – ходят туристы. А куда же они теперь пойдут, раз кафе снесут? На косе не так много мест, где можно передохнуть. Нужно именно снести?

- У кафе нет государственной экологической экспертизы. Её смысл в оценке возможного ущерба, причиняемого природе нацпарка. Экспертиза не проведена, так что никто не знает, какой ущерб наносит это кафе. Как можно узаконить то, последствия чего не известны? Коса очень уязвимый природный комплекс. А кафе, по сути, стоит на авандюне, на песке. Надо было тысячу раз подумать, прежде чем строить. Но нет, просто взяли и построили. Так что только снос, мы это поддерживаем. Когда у браконьеров конфискуют чёрную икру – её ведь не раздают по ресторанам или по детским домам. Её давят трактором. Уничтожают. В этом есть своя логика.

Вопросов больше, чем ответов

- Раз уж заговорили о туристах – как вы относитесь к тому, что турзоны на Куршской косе не будет?

- Точка здесь ещё не поставлена. Есть позиция Минприроды – турзона должна быть у основания Куршской косы, за пределами нацпарка.

- А почему именно там?

- Это лучше спросить в министерстве.

- В региональном правительстве не скрывают разочарования таким решением. Там говорят, что хотели полтора миллиарда федеральных рублей, предусмотренных для развития турзоны, вложить в развитие инфраструктуры в посёлках…

- Сегодня на Куршской косе нет центральной канализации, есть проблемы с электричеством, газом, водоснабжением. И всё равно это очень интересное место для застройки. Никого не смущают проблемы с инфраструктурой. А что станет, если проблем не будет? Посёлки превратятся в «шанхай»! И вообще по смыслу закона об особо охраняемых природных территориях нацпарк - место для экологического туризма, а не для проживания. Закон не предполагает, что в здешних лесах надо строить гостиничные комплексы.

- Вы хотите сказать, что людей с косы будут выселять?

- Нет, речь не об этом. Посёлки должны существовать в том виде, в каком существуют. Но коль уж эта территория стала нацпарком, то она ценна сама по себе. А все инфраструктурные изменения должны происходить крайне осторожно и регулироваться до мельчайших подробностей. На литовской части косы местным жителям, например, даже замену оконных блоков в своих домах надо согласовывать с нацпарком. Всё должно быть в одном стиле.

- А почему бы не пойти по этому же пути? Разрешить строительство, но строго и детально его регламентировать? Есть же литовский опыт. Или это настолько тяжёло, что заниматься этим никто не хочет?

- Благими намерениями дорога вымощена, сами знаете, куда…

- Поясните, пожалуйста.

- Что такое особая туристско-рекреационная зона? Это, наверное, такой режим хозяйствования, при котором его участники имеют, например, налоговые преференции. Но пока это всё весьма виртуально. А земля Куршской косы, на которой предполагается строить, - реальна. И никто до сих пор не дал никаких оценок - насколько такое строительство возможно? Куршская коса и без того испытывает повышенную рекреационную нагрузку. Летом в хороший день у нас пробка от КПП до Зеленоградска, все обочины заставлены. И некоторые ещё говорят, что на косе в рамках турзоны будет тридцать тысяч рабочих мест. Да во всём Зеленоградском районе – тридцать две тысячи человек со стариками и младенцами!

- Вы цитируете концепцию регионального правительства, а она готовилась по принципу «проси невозможного – получишь желаемое»…

- Других концепций я не видел. Вы только представьте, тридцать тысяч человек ежедневно колесят по косе – утром на работу, а вечером домой!

- Нет, был ещё и другой вариант, подготовленный компанией «Roland Berger Strategy Consaltants» по заказу РосОЭЗ. Там говорилось, что следует ориентироваться лишь на VIP-туристов. А таких, по их мнению, единовременно много не будет – максимум одна тысяча триста человек.

- На литовской части косы все туристы отдыхают в населённых пунктах. Там никто не говорит – а давайте построим ещё один посёлок в лесу и позовём туда туристов, как, по сути, предлагается у нас. Наши посёлки застроены полностью, свободных мест нет и не будет. И когда я слышу, что, мол, давайте под небольшое количество туристов сделаем ещё парочку гостиниц, то мне это кажется лукавством. Пройдитесь по ныне существующим на косе отелям и гостевым домам – не в сезон они все полупустые!

- Это говорит о том, что больше нам гостиниц не надо? Или о том, что сейчас людям предлагают некачественные услуги по завышенным ценам?

- Это говорит о том, что до сих пор никто так и не понял – кого сюда привлекать? Туриста из Европы? Или из России? Кто сюда поедет? И главное – зачем? Вопросов больше, чем ответов.